Для начала – надо выйти из Пещеры…
Подобно тому, как Колумб колонизировал континенты, а теперь Nike и Coca Cola колонизируют каждый угол мира от центров цивилизации до хижины на краю света, так аутоагрессия колонизировала мой разум, каждый миллиметр моего мышления. В таком состоянии человек может только брать, поглощать и требовать, как маленький ребенок который нуждается в помощи, и вот в Mateus я пришла чтобы повзрослеть… хоть немного… поскольку катастрофические обстоятельства внешнего мира уже не позволяют продолжать оставаться ребёнком.
Сначала мне было трудно после каждого написанного эссе. Я была истощена, и мне хватало сил только на то, чтобы посмотреть, стоило ли это того в виде баллов от Татьяны и Ольги. Я читала эссе других участников, словно бы находилась в пелене туманного сознания, один за другим, не чувствуя отклика. Со временем стало все легче писать, а эссе других участников стали все ближе и ранимее, сложнее и глубже. Проект словно расслоился из творожной массы на многослойный пирог переживаний: трепет при получении темы, страдания в размышлениях, суета при написании, сожаление после прочтения эссе других участников с мыслью "ох, и я же могла написать об этом...". Каждая неделя наполнялась новыми размышлениями.
Так было до эссе про "Милую месть". Тогда я впервые написала его в поднесенном состоянии, и это было так легко, словно кто-то вложил этот образ в мою голову, а я просто переписала его на бумагу. В результате я получила не те комментарии и баллы, которые получала раньше, что привело меня в недоумение на неделю.
Как ребенок, я была поставлена в угол для размышлений над своим поведением и вынуждена была всматриваться в пустоту стены. От безысходности мне пришлось всматриваться во все вокруг с филигранной точностью микроскопа. Это дало мне возможность молча вглядываться в свои изнанки и заставило замолчавшее сознание, наконец, начать слушать!
Плохие оценки стали лакмусовой бумажкой того что я наконец-то счистила слой густого киселя аутоагрессии, в котором купалась так долго. Время погружаться глубже — время не говорить, время слушать! Мои эссе не стали лучше, но видеть и слышать я стала намного больше. Так или иначе находясь в эмоциональном плену аутоагрессии мы находимся в состоянии бесчувственности к окружающему. Только после умолкающего нарциссического монолога собственной боли, проступают голоса людей, истории предметов и создание новых осознаний. Появляется возможность соприкасаться с пространством так плотно, как не получалось никогда!
Спасибо всем участникам за открытость и возможность проникнуть в ваши миры. Никогда создание человеческого бытия не было так искренне открыто для меня, это так по настоящему и честно — а от этого бесценно! Спасибо за возможность писать и быть прочитанной, рисовать и быть увиденной, никогда ранее я не обнажала свои возможности и невозможности в этих двух сферах, как обнажила тут. Спасибо за ваше время и поддержку, я пришла сюда пустой и тяжелой, а выхожу отдающей и легкой. Тревожного диссонанса в этом мире стало немножечко меньше
Подобно тому, как Колумб колонизировал континенты, а теперь Nike и Coca Cola колонизируют каждый угол мира от центров цивилизации до хижины на краю света, так аутоагрессия колонизировала мой разум, каждый миллиметр моего мышления. В таком состоянии человек может только брать, поглощать и требовать, как маленький ребенок который нуждается в помощи, и вот в Mateus я пришла чтобы повзрослеть… хоть немного… поскольку катастрофические обстоятельства внешнего мира уже не позволяют продолжать оставаться ребёнком.
Сначала мне было трудно после каждого написанного эссе. Я была истощена, и мне хватало сил только на то, чтобы посмотреть, стоило ли это того в виде баллов от Татьяны и Ольги. Я читала эссе других участников, словно бы находилась в пелене туманного сознания, один за другим, не чувствуя отклика. Со временем стало все легче писать, а эссе других участников стали все ближе и ранимее, сложнее и глубже. Проект словно расслоился из творожной массы на многослойный пирог переживаний: трепет при получении темы, страдания в размышлениях, суета при написании, сожаление после прочтения эссе других участников с мыслью "ох, и я же могла написать об этом...". Каждая неделя наполнялась новыми размышлениями.
Так было до эссе про "Милую месть". Тогда я впервые написала его в поднесенном состоянии, и это было так легко, словно кто-то вложил этот образ в мою голову, а я просто переписала его на бумагу. В результате я получила не те комментарии и баллы, которые получала раньше, что привело меня в недоумение на неделю.
Как ребенок, я была поставлена в угол для размышлений над своим поведением и вынуждена была всматриваться в пустоту стены. От безысходности мне пришлось всматриваться во все вокруг с филигранной точностью микроскопа. Это дало мне возможность молча вглядываться в свои изнанки и заставило замолчавшее сознание, наконец, начать слушать!
Плохие оценки стали лакмусовой бумажкой того что я наконец-то счистила слой густого киселя аутоагрессии, в котором купалась так долго. Время погружаться глубже — время не говорить, время слушать! Мои эссе не стали лучше, но видеть и слышать я стала намного больше. Так или иначе находясь в эмоциональном плену аутоагрессии мы находимся в состоянии бесчувственности к окружающему. Только после умолкающего нарциссического монолога собственной боли, проступают голоса людей, истории предметов и создание новых осознаний. Появляется возможность соприкасаться с пространством так плотно, как не получалось никогда!
Спасибо всем участникам за открытость и возможность проникнуть в ваши миры. Никогда создание человеческого бытия не было так искренне открыто для меня, это так по настоящему и честно — а от этого бесценно! Спасибо за возможность писать и быть прочитанной, рисовать и быть увиденной, никогда ранее я не обнажала свои возможности и невозможности в этих двух сферах, как обнажила тут. Спасибо за ваше время и поддержку, я пришла сюда пустой и тяжелой, а выхожу отдающей и легкой. Тревожного диссонанса в этом мире стало немножечко меньше