Однажды она пришла на исповедь и поняла: даже тут ей хочется быть хорошей.
Не честной. Не искренней. А именно хорошей.
"Ты ищешь безопасность", — говорили они.
Иногда ей это подходило.
Она так давно играет в эту игру, что уже и сама в нее искренне верит.
Сейчас у них мало денег, поэтому в кафе десерт едят только дети.
Но и тогда, когда денег было достаточно, она все равно находила причины не брать себе десерт.
Она отдается им полностью — как хорошая жена, мать, сестра, дочь.
Иногда даже тетя.
И часто искренне верит в это.
Бывает так, что когда она остается одна — становится так пусто,
что, честно говоря, даже говорить ни с кем не хочется.
А еще честнее…
Хочется докурить ту сигарету в тамбуре.
И все-таки поступить в мединститут.
Не честной. Не искренней. А именно хорошей.
"Ты ищешь безопасность", — говорили они.
Иногда ей это подходило.
Она так давно играет в эту игру, что уже и сама в нее искренне верит.
Сейчас у них мало денег, поэтому в кафе десерт едят только дети.
Но и тогда, когда денег было достаточно, она все равно находила причины не брать себе десерт.
Она отдается им полностью — как хорошая жена, мать, сестра, дочь.
Иногда даже тетя.
И часто искренне верит в это.
Бывает так, что когда она остается одна — становится так пусто,
что, честно говоря, даже говорить ни с кем не хочется.
А еще честнее…
Хочется докурить ту сигарету в тамбуре.
И все-таки поступить в мединститут.