Быть деревом бонсай — странная доля.
Ты начинаешься с семечка или черенка, как любое другое дерево.
Но попадаешь в «правильные» руки. Или «неправильные». Или даже — не в руки вовсе, а в чье-то представление о прекрасном. Или жажду власти. Или эксперимент.
Теперь он скульптор, а ты — материал.
Горшок подберут для тебя широкий, плоский.
Широкий — чтобы создать иллюзию вольготности.
Плоский — чтобы не дать тебе корнями своими исследовать глубину.
Большие корни это большое дерево.
Большое дерево - это уже не бонсай.
Равно как не бонсай и дерево своевольное.
Проволочным корсетом укутают твое туловище. Где-то поднаправят — мягко, но непреклонно. Где-то грузиком подсогнут.
Гладкая кора — выдаёт тепличность. Кору (для красоты и брутальности) необходимо травмировать. Ножичком, долотом, плоскогубцами. Бережно, ласково, из лучших побуждений. След оставляя такой, будто бы видал ты стихии. Хотя никогда никакие стихии ты не видал и вряд ли повидаешь.
Листья нужны тебе будут, конечно, маленькие. Крупные листья — ловцы энергии. Некуда и незачем тебе её контейнировать. Маленькие робкие — соразмерно и няшно. Поэтому — регулярный ощип.
Будет ли всё это больно?
Кто знает.
Боль — это подсказка действовать.
Но на какое такое соразмерное боли действие может быть способно растение? Опция соразмерных действий отключена. Так что какая разница, принимай как есть.
Ты — дерево бонсай.
Триумф чьего-то долготерпения, услада для чьих-то глаз.
Ты встанешь на почётное место. В своём уютном плоском горшке. Отмеренно, но сытно подкармливаем, окутан вниманием и заботой.
Карликовый.
Изувеченный.
Великолепный.
Всё у тебя всегда теперь будет славно.
Одно лишь только «но».
Зачем-то, время от времени.
Дурной, щемящий сон мутить будет недоразвившуюся душу твою:
Земля непредсказуемая-дикая-общая.
Рост вглубь, ввысь, вширь.
Размашистая шумная шевелюра листьев.
Попытки. Риски. Борьба.
И шрамы на огромном туловище — каждый с настоящей историей.
И ты — во всём этом — какой-то совсем другой.
.. И вот это жуткое, невыразимое никакими средствами чувство при пробуждении. Отчаянное, стыдное, тщетное. Размером с тебя, карлика, но — гораздо, гораздо больше. Как смеешь ты о чём-то сожалеть. Как сильно ты о чём-то сожалеешь
Ты начинаешься с семечка или черенка, как любое другое дерево.
Но попадаешь в «правильные» руки. Или «неправильные». Или даже — не в руки вовсе, а в чье-то представление о прекрасном. Или жажду власти. Или эксперимент.
Теперь он скульптор, а ты — материал.
Горшок подберут для тебя широкий, плоский.
Широкий — чтобы создать иллюзию вольготности.
Плоский — чтобы не дать тебе корнями своими исследовать глубину.
Большие корни это большое дерево.
Большое дерево - это уже не бонсай.
Равно как не бонсай и дерево своевольное.
Проволочным корсетом укутают твое туловище. Где-то поднаправят — мягко, но непреклонно. Где-то грузиком подсогнут.
Гладкая кора — выдаёт тепличность. Кору (для красоты и брутальности) необходимо травмировать. Ножичком, долотом, плоскогубцами. Бережно, ласково, из лучших побуждений. След оставляя такой, будто бы видал ты стихии. Хотя никогда никакие стихии ты не видал и вряд ли повидаешь.
Листья нужны тебе будут, конечно, маленькие. Крупные листья — ловцы энергии. Некуда и незачем тебе её контейнировать. Маленькие робкие — соразмерно и няшно. Поэтому — регулярный ощип.
Будет ли всё это больно?
Кто знает.
Боль — это подсказка действовать.
Но на какое такое соразмерное боли действие может быть способно растение? Опция соразмерных действий отключена. Так что какая разница, принимай как есть.
Ты — дерево бонсай.
Триумф чьего-то долготерпения, услада для чьих-то глаз.
Ты встанешь на почётное место. В своём уютном плоском горшке. Отмеренно, но сытно подкармливаем, окутан вниманием и заботой.
Карликовый.
Изувеченный.
Великолепный.
Всё у тебя всегда теперь будет славно.
Одно лишь только «но».
Зачем-то, время от времени.
Дурной, щемящий сон мутить будет недоразвившуюся душу твою:
Земля непредсказуемая-дикая-общая.
Рост вглубь, ввысь, вширь.
Размашистая шумная шевелюра листьев.
Попытки. Риски. Борьба.
И шрамы на огромном туловище — каждый с настоящей историей.
И ты — во всём этом — какой-то совсем другой.
.. И вот это жуткое, невыразимое никакими средствами чувство при пробуждении. Отчаянное, стыдное, тщетное. Размером с тебя, карлика, но — гораздо, гораздо больше. Как смеешь ты о чём-то сожалеть. Как сильно ты о чём-то сожалеешь