Когда человек ищет альтернативный способ проявления себя в контакте, вместо подчинения и отмены себя, психика предлагает ему, как единственную альтернативу, стать тем самым внутренним объектом, который до этого принуждал его к подчинению. Работая с комплексом неполноценности важно знать, что существует риск стимулирования высокомерия и деструктивной агрессивности, проявленной во вне, которая выражает себя через обесценивание других и презрение к ним. После этого обесценивающего презрения личность получает право без чувства вины разрушать и уничтожать другого, как предмет уже не имеющий ценности, тот, который не жалко.
Поэтому комплекс неполноценности для многих единственная возможность оставаться людьми.
Особенно яркую потребность разрушить, можно обнаружить в себе рядом с теми, от кого мы фактически зависим, или же излишне идеализировали их до этого. Зависимость и идеализация автоматически запускают в психике подавление истинного, из-за страха не получить ожидаемое желаемое. Человек волевым усилием создаёт сам для себя внутреннюю западню, но при этом он уверен, что причина не он, а тот, ради кого он это сделал. Собственный страх потери того, от кого зависим неосознаваем, человеку кажется, что он боится другого, что источник страха не внутри него, а снаружи. То есть пугающим назначается объект зависимости.
Это своеобразное жертвоприношение в виде себя самого, другой может, как требовать от человека, так и не подозревать, о том, что оно уже присутствует в их отношениях. Этот автоматизм несомненно из детства, но и во взрослом возрасте человек бессознательно использует его, продолжает держать себя в плену. Ведь это единственный выученный способ надежды на удовлетворение своих потребностей другим. Сам себе это дать человек не может, так как не научен и помимо этого психика упорно твердит, что это опасно. Человек умеет только подчиниться, а потом требовать в обмен на это подчинение желаемое в страхе быть отвергнутым, в страхе остаться ни с чем.
Как только механизм подавления включен, другой автоматически обязан за этот акт самоотречения дать нужное. Поэтому так много претензий к родителям, список вынужденного детского самопожертвования непомерно велик. И если перестать считать их виновными в бедах в настоящем, то придётся признать, что как прошлое самопожертвование, так и теперешнее бессмысленны по сути. И тогда человек остаётся в безнадёжной на первый взгляд ситуации, с единственным способом коммуникации и активности, который гарантированно сделает его несчастным. Как жить дальше, непонятно.
Там, где есть подавление, там всегда будет агрессия. Именно за счёт аутоагрессии подавление себя и происходит. Сила отмены себя всегда равна силе как аутоагрессии, так и агрессии проявленной во вне. Поэтому, чем жертвеннее человек, тем аффективнее будет его взрыв. В какой-то момент самоотречения человек начинает понимать, что внутри него живёт «чудовище», которое ему тяжело сдерживать. Эта накопленная аутоагрессия не может быть присвоена и признана, потому что она разрушает выдуманный святой и светлый образ себя. Это докажет, что ты не жертвенный, как до этого был убеждён, а весьма корыстный человек, который делал это для себя. И самая страшная правда, которую невыносимо узнать, это то, что ты боишься не другого, а себя самого агрессивного.
Поэтому при общении появляется "туман" в голове. Ведь приходится не видеть в себе как страх, так и агрессию.
Так человек попадает в цунгцванг, когда любой ход ведет к поражению. Подавлять себя невыносимо, проявить себя можно только в садистичном требовании дать желаемое. Ещё можно заявить о себе в деструктивном акте противостояния с тем, ради кого ты себя подавлял. Так рождается протестное поведение, как единственная возможность перестать подчиняться. Если человек не может созидать собственное, он стремится разрушить созданное другими.
Если человеку необходимо разозлиться, чтобы не подчиниться, или же обесценить мнение другого, чтобы разрешить себе своё, или же он воспринимает иную точку зрения, как угрожающую ему, то он по прежнему находится во власти внутреннего объекта подавляющего его индивидуальность и требующего отмены себя. Человек именно с ним и воюет, постоянно разыгрывая это противостояние во вне.
Поэтому так трудно учиться у кого-то, жить вместе с кем-то, быть в диалоге с другим. Подчинение, доминирование и противостояние, вечный выбор без выбора собственной индивидуальности. Поэтому лучше замкнуться в себе и продолжать фантазировать о том, как ты свят, не то, что все эти остальные люди. Главное вовремя уйти от людей, если сдерживать агрессию рядом с другим уже невыносимо, сохраняя легенду о себе хорошем, но при этом считать других невыносимыми.
Там мы и создаём себе чудовищ во вне, которых боимся, с которыми вступаем в конкурентную борьбу, противостоим им, жаждем победить, стать лучше. Во-первых, ненависть к другим позволяет делать перерывы в терзании себя самого, а во-вторых, у нас есть хоть какой-то смысл жизни. И пока не будет осознан внутренний подавляющий индивидуальность объект, пока не будет дан голос Истинному Я, все силы личности будут уходить на эту войну, а не на созидание и конструктивный диалог с другим. Ведь другой – это всегда враг, запускающий механизм отмены себя.
Автор Ольга Демчук
Для иллюстрации использована картина Raysa Fontana