Спросить, просить, подчиняться и молиться унизительно?
В этих действиях личность теряет идеалистическое представление о себе. Акт публичного признания собственной уязвимости: "Я не могу сам". Спросить, просить, подчиняться и молиться, получается только с потерей чувства собственного достоинства. Человек становится униженным и раболепствующим, на полусогнутых ногах, противный самому себе.
Отчего же так?
Высокомерия, гордыни так много, что во время этих действий происходит падение с пьедестала идеалистического представления о себе в полную ничтожность. Реальное Я личности многогранно, изменчиво и несовершенно. Желаемое Я (оно же Идеальное Я) - монумент, цельнометаллический, неизменный образ, застывший в единообразном представлении о том, как правильно. Он падает весь, как демонтированный вылитый из бронзы памятник. Падает, когда спрашивает, падает, когда просит, падает, когда есть руководитель и надо подчиниться, падает, когда признаёт в молитве наличие Бога, уж точно большего, чем он сам. Падает, поверженный, ломаясь на кусочки, от случайного обнаружения рядом с другим своей человечности и уязвимости.
Поэтому просить получается плохо, из рта выходит ультимативное требование, а после него могут и отказать. А спрашивать вообще не обязательно, и так всё понятно: "Да знаю я, знаю всё. Знаю, что вы имели в виду, даже когда ещё рот не открыли. Учусь я для виду, ищу то, что знаю и убеждаюсь, что знаю. У меня есть своё мнение по каждому поводу и особенно, когда надо подтвердить свою правоту".
Если не умеешь спрашивать, то и объяснить не получится, ведь там детали, а это унизительно их прояснять. Если не умеешь подчиняться, то руководитель из тебя будет такой себе. Как просить, если из рта вылетают ультиматумы. Про молиться писать не буду.
Поэтому люди и не меняются, причём носителям высокомерия всё время кажется, что они страдают от унижения, от недолжного отношения к ним, от недостаточного восхищения их правильностью, от того, что надо что-то просить, неужели сложно догадаться? Человеку болит и он страдает, человек несёт комплекс неполноценности, и ему невдомёк, что причина в его высокомерии. Он его не видит, ему больно и он прав в своём требовании к миру из кровоточащей раны поцарапанного самолюбия.