Последнее время я стала обострённо ощущать обесценивание. Его удивительно много в поведении людей. По прошлому опыту я знаю, что через какое-то время эта обостренность восприятия сойдёт, и я смогу смириться и с этой нормой в поведении.
Игры разума многолики. Я размышляла над тем, из чего сделано «стекло», которым мы отгораживаемся от мира, и поняла, из обесценивания. Причём оно всегда двухстороннее, то есть искажающее как восприятие себя, так восприятие других людей. Это логично, потому что для построения той части личности, которая вынуждена была подстроиться под окружающую её внешнюю среду для выживания, необходимо истинное (истину) воспринять как мешающее, то есть достаточно обесценить это, чтобы смочь игнорировать.
Общаясь с людьми, я пытаюсь воссоздать образ того человека, с которым сейчас говорит другой, думая, что общается со мной. Пытаюсь взглянуть на себя глазами этого человека и через этот отраженный образ воссоздать внутренний мир другого. Это тонкая работа, с учитыванием в первую очередь эмоциональных нюансов речи, контекста и несоответствия того, что хочу донести я, и того, как человек отвечает на мои слова. При этом мне нужно критично воспринимать и своё проявление, ведь я могу также казаться себе другой, чем на самом деле демонстрирую во вне.
Если ты осознанная, слышишь со стороны свою речь, понимая, какая ты сейчас, каков посыл в словах, какая интонация, то тогда можно узнать и внутренний объект собеседника, с которым он сейчас в диалоге. И в этом диалоге чаще всего присутствует именно обесцененность, или его, самим собой, или меня. Быть на равных в общении невыносимо трудно. Быть искренним, без эмоционального надрыва ещё труднее. Чаще всего это выхолощенная речь, без заботы о том, как слышит тебя собеседник и понят ли ты им.
Если в ответ, на свой чаще всего монолог, человек услышит отличающуюся от своей точки зрения, мысль, он мгновенно как будто просыпается от сна. Он воспринимает это как нападение и активизируется, готовясь отразить удар. «Тому, что совпадает с моей точкой зрения, я разрешаю быть. То, что противоречит моей точке зрения, я воспринимаю как угрозу моему мировоззрению, а значит и моему представлению о себе».
В психике как будто возможно восприятие этого или как:
1. Я не прав, мне нужно отменить в себе то, что я думаю
2. Другой не прав, мне надо доказать ему это
Вспоминается предание о Вавилонской башне. О людях, которые хотели построить башню до небес, чтобы сделать себе имя и возвыситься. И бог прервал это строительство, заставив людей говорить на разных языках, из-за чего они не смогли продолжить делать это вместе.
Мы говорим на разных языках, бесконечно дробим целое на новые теории, подтеории, парадигмы. И в гордыне веруем, что именно наше мнение единственно верное. Для этого достаточно обесценивания, зачем утруждать себя, чтобы пытаться понять другого. Поэтому и не происходит консолидации сил, для решения проблем, как в диалоге с другим, так и в диалоге с самим собой. Части личности не объединенные общей целью, конфликтуют друг с другом.
Мы похожи на людей, которым достался кусочек статуи Давида, а мы уверенно заявляем, что являемся собственниками всей статуи и наш «оригинал» самый правильный и наиболее точно отображающий замысел Микеланджело. При этом договориться и собрать всю статую, чтобы посмотреть на её истинный лик, нам не позволяет именно обесценивание другого, и уверенность в собственной правоте.
Обесценивание многолико: жалость, презрение, зависть, ирония. За краткий миг превосходства над другим, мы платим высокую цену. Потому что уже не можем отличить истину от лжи, а искренность от притворства. Не можем ни слышать, ни видеть себя и других.
Возможно, сейчас мы нуждаемся именно в возможности целостного восприятия, находящегося за стеклянной стеной игр своего разума? В создании теорий основанных на синтезе? В поиске точки пересечения понимания другого? И может быть истину всё же можно признать имеющей право на существование?
Автор Ольга Демчук
Скульптор Hsu-Tung Han