«Это растравление болью и это наслаждение ею было мне понятно: это наслаждение многих обиженных и оскорбленных, пригнетенных судьбою и сознающих в себе ее несправедливость.»
Ф.М. Достоевский «Униженные и оскорбленные».
Предательство себя некоторыми психиками происходит чаще, чем осознается. Это остается незамеченным, потому что до этого состоялся ряд процессов, который не только заблокировали узнавание потребностей, но и сформировали механизмы по типу «стражей», осуществляющих садистические атаки при попытке даже приблизиться к пониманию собственных желаний, не говоря уже об их осуществлении. На сеансах психоанализа видно, как даже в мелочах используется поведение, демонстрирующее не ценность личности для самой себя, а причудливый паттерн перманентного отречения от себя. И это отречение всегда запечатано гротескной мыслью о его высоком смысле. И это всегда связано с идеализацией фигуры психоаналитика. Такие люди не спорят, не высказывают своё мнение о суждениях психоаналитика, не злятся на него, не говорят о том, когда им больно от его слов.
Формирование Ложного Я человека – многогранный процесс, протяженный во времени, который начинается в момент рождения, а иногда и зачатия, если ребенок не желанный.
Человеческая личность проходит ряд эволюционных этапов, которые заложены не только генетически и связаны с анатомическим развитием и гормональной перестройкой, но и связаны с социальными ступенями, такими как ясли, детский сад, школа, ВУЗ, такими как смена места жительства. Помимо вышеперечисленного, глобальное воздействие на всю структуру психики оказывают стрессовые ситуации, такие как сексуальное насилие, смерть близких, развод родителей. Всё это усугубляется, «кипятиться» на перманентном психозе родительских и прочих значимых фигур в жизни ребенка.
Мною ранее был написан ряд статей об «Умалишенных детях» и пост «SOS», в которых я описывала некоторые процессы и явления, относящиеся к теме, которую буду раскрывать сейчас. И надеюсь, что не слишком расстрою читателей, сообщив о том, что «умалишенный ребенок» не один в психике. Их может быть несколько, они как дети в многодетной семьей и их возраст варьируется от новорожденного дитяти, до подростков. По мере прохождения анализа мы идем вглубь психики и сталкиваемся с детьми всё меньшего возраста. Если травма произошла в пренатальном периоде (во время беременности) или во время родов, или в первые месяцы после родов, или в довербальный период (когда ребенок еще не мог говорить), то психоаналитику приходиться иметь дело не со словами, не с эмоциями, не с чувствами, а с безмолвными, неоформленными импульсами, которые человек выталкивает, впихивает в психоаналитика посредством проективной идентификации, в надежде быть услышанным и понятым.
У проективной идентификации есть множество определений, но я осмелюсь написать виденье, которое сформировано в парадигме «КП ДСЭ» и прошло испытание в моей практике как психоаналитика. Прошу коллег, читающий мой пост, не спутать проекцию и проективную идентификацию. Проективная идентификация – это попытка психики, у которой не сформировано понимание собственных потребностей, «докричаться», «достучаться» до объекта, невербальным (несловестным) способом о том, что эта психика хочет сейчас на самом деле. Так делаем младенец с матерью, горько плача о том, что его беспокоит, если мать не поняла это до того, как потребность стала болью.
Психоаналитик сталкивается с несколькими, параллельно идущими процессами на анализе.
1. Анализант (клиент) может вести себя только так, как его научили. Он бессознательно пытается сформировать пространство, в котором ему привычно, под которое у него есть паттерны (шаблоны) поведения. Это структура Ложного Я и если психоаналитик не поймет сразу, в чем патологичность такого поведения и начнет вести себя в коридоре предлагаемого шаблона, он уже провалил анализ и анализант был запущен на очередной штрафной круг. Поэтому психоаналитик должен очень чутко понимать, чем поведение, которое он сейчас хочет проявить, отличается от привычного ему и удержаться в адекватности и реальности.
2. Анализант (клиент) который пришел, не понимает своих потребностей и точно не может ответить себе на вопрос «В чём мои реальные проблемы». Речевой аппарат, слова, которые он знает и употребляет чаще всего, на самом деле не о нём и не про него. Фактически с вами говорит налаженная структура Ложного Я. Поэтому главное будет не сказано, спрятано от себя же самого и вам приходится всё время «догадываться». Точнее пытаться понять посредством проективной идентификации, о чём именно не говорит человек.
Подробно об этих двух пунктах надо писать отдельную статью, поэтому пока уйдем из этой сюжетной линии и переместимся к тому, что, на мой взгляд, происходит внутри психики.
Многочисленные дети, мал мала меньше заявляют посредством проективной идентификации о том, что им больно, невыносимо, безысходно, пусто, но на сеансе психоанализа об этом говорить могут немногие, иногда только через пол года человек наконец-то отваживается это озвучивать. Психоаналитику надо понять, какой именно способ для шифрования и передачи информации, выбрала психика именно этого человека. То есть ты каждый раз ты составляешь словарь мета-языка для каждого конкретного человека. Этот словарь понятого в проективной идентификации, предстоит, в последствии, облечь в слова поименовывающие потребности человека, и эти потребности придется доращивать до настоящего биологического возраста.
Наши вышеописанные внутренние дети являются всегда детьми того первого ребенка, у которого что-то пошло не так. Надеюсь, эта мысль не слишком сложна для понимания. Ребенок, у которого в жизни случилась первая эволюционная точка неудачи, которому сломили психику, станет исходником на каждом эволюционном этапе, для своей ухудшенной и подрощенной копии, если на этом этапе опять что-то пошло не так.
При неудовлетворении потребности происходит «запаивание» потребности» как в янтаре, она не эволюционирует, не развивается и поэтому не может соответствовать биологическому возрасту человека. Если она была хотя бы частично удовлетворена, то этот патерн поведения будет, как священный ритуал использоваться вновь и вновь человеком и он будет как об скалу разбиваться о реальность. Потому что потребность из прошлого, навык из детства и к настоящему это все не применимо.
Если бы удовлетворение потребности тогда в детстве состоялось, то психика смогла бы перейти на новую стадию своего развития. Так называемые «инфанты», «умалишенные дети», «внутренние ребенки» - это неэволюционировавшие потребности человека и они хранят их, как секретики, продолжая надеяться, что появится тот, кто их удовлетворит. И не приведи господи, психоаналитику кидаться удовлетворять эти потребности, это второй случай, когда ты пускаешь анализанта на прохождение очередного штрафного круга в его развитии.
Давайте представим, что у ребенка нет возможности быть понятым, и нет рядом человека, достаточно понимающим во-первых свои собственные потребности и поэтому не имеющим возможности узнать и потребности дитяти. Ребенок остается наедине со своей болью и безысходностью пустоты невозможности что либо сделать. Он слишком мал, чтобы самому что-то предпринять, говорить он не умеет. Психика не может ничего сделать с пустотой, а вот боль, уже что-то ощутимее на уровне тела. Боль хотя бы связывает его с реальностью, дает возможность заякорить себя и понимать, что «я есть», «я не пустое место».
Человек приобретает свою идентификацию, проходит свою инициацию, получая удовлетворение своих потребностей, приобретая навыки активности с положительным результат в конце неё. Нами наблюдаемое дитя, могло пройти вот этот путь:
1. Поименования своих потребностей
2. Получения понимания как удовлетворить свои потребности с помощью объекта (родителя).
3. В последующем понимания как самостоятельно удовлетворить свои потребности
4. Формирования своей идентификации, потому что есть ответ на вопрос «какой я?» и на вопрос «что я могу сделать для себя?».
5. После ответов на вышеперечисленные вопросы появляется восприятие себя как «я молодец», «я хороший».
А вместо этого у него:
1. Непонимание того, что я хочу, потому что хотеть можно только то, что разрешает объект или понял объект.
2. Неудовлетворение потребностей, потому что если они не узнаны, то и не могут быть и удовлетворены, а помимо этого объекту (значимому взрослому) может быть вообще не до этого, он, например, может быть безразличен или в депрессии.
3. Если объект не показал как, то и ребенок никогда не узнает, как эти потребности удовлетворить самостоятельно.
4. Идентичность сформируется вместо ответа на вопрос «какой я», ответом на вопрос «какой я нравлюсь объекту», «каким объект меня примет». Вместо ответа на вопрос «что я могу сделать для себя?», будет вечно звучать вопрос «что я могу сделать для объекта».
5. После всего этого формируется восприятие себя как неумехи, неудачника, потому что потребность точно не удовлетворена. Критерием оценки происходящего становится реакция объекта (значимого взрослого), а не собственное понимания того, что сейчас я делаю. Во взрослой жизни объекты-люди разные и хотят они разного, а угадать это невозможно, и ты точно что-то сделаешь не так.
И сейчас мы добавим самый скорбный пункт в этом списке.
6. «Я - это боль». Напомню, что когда у ребенка стоит выбор между пустотой и болью от неудовлетворенности он выберет боль, как меньшее из зол. И эта боль обрастет фантазмом высокой цели.
Ребенок приносит себя в жертву матери, отменяет себя в надежде на то, что она ему за это когда- нибудь удовлетворит его потребности. Так постепенно отменяется потребность за потребностью, по мере эволюции личности и изменения желаемого перекрываются всё новые возможные пути развития и роста.
Сейчас мы подошли к ключевой мысли, которую хотелось бы донести этим текстом.
Пагубность процесса отмены потребностей и идентификации себя с болью состоит в том, что необходимо исказит образ себя, обесценив его до такой степени, чтобы иметь право предать. Если Истинное Я будет никчемным, негодным, отвратительным, тогда им можно жертвовать ради нечуткого родителя. У ребенка всё соотнесено с самим собой, всё из-за него, он не обладает ни абстрактным, ни дискретно-логическим мышлением, чтобы подумать по- другому. И ему еще надо обесценить себя так, так принести в жертву, чтобы сохранить своё величие и значимость.
Это может вызвать удивление у читателя и читатель справедливо может задать вопрос: «Как это обесценить себя и сохранить величие одновременно, это не логично?».
Психика делает этот сложный маневр, потому что если только обесценить и предать, то тогда надо убить это ничтожество и те, кто не смог придумать великую цель для жертвования так и делают, совершают самоубийство. Иное состояние появляется, когда человек делает это ради ощущения извращенного чувства собственной значимости, назначая боль и страдания смыслом жизни.
Тогда линия судьбы делает крутой поворот и вместо цели «Развития и реализации потенциала», зажигается новый маяк «Боль и страдание».
И даже если человек чего-то достигнет и добьется, то непременно разрушит это.
Он найдет такого партнера, который создаст ему адские муки, тогда он может начать реализовывать себя хотя бы профессионально. Если партнер не находится, то подойдет начальник, в некоторых компаниях вокруг таких руководителей собирается дружный мазохистический коллектив. Трудоголизм, мелкие порезы на руках, частое мытье рук, тираны партнеры и т.д. это лишь симптомы и если убрать какой-то из них, то появится другой. Я подробно писала об этом феномене в посте «Сказка не для детей».
Когда такой человек смотрит на себя во внутреннем зеркале он видит не реально отображаемую личность, а кого-то другого, отвратительного и уродливого. Если вы скажете ему о его достоинствах, положительных аспектах личности, то «стражи» которые были выставлены ранее, для удерживание ребенка в ничтожной позиции, мгновенно как воронье накинуться на эти слова, и растащат, измарав в грязи и умножив на ноль всё хорошее, сказанное в его адрес.
Каждая эволюционная точка неудач создаст «фото на память» о том, какой Я. И если не найдется объект, который перезапишет, «перефотографирует», представление о себе таком останется на всю жизнь. И не важно, что человек умеет, может, какие у него есть таланты, в его представлении о себе он «никто». И так как целью развития личности были назначены боль и страдания, то только они дают ценность и значимость.
Потом у что свои потребности:
1. Не узнаны
2. Обесценены
3. Запрещены
4. И поэтому нет понимания как их удовлетворить.
И опять и опять человек вместо развития стоит перед выбором.
Есть «умалишенный ребенок», который в наличии имеет арсенал странных патернов хотя бы частичного удовлетворения потребностей. Набор того, как он по своему детскому разумению решил аналогичную проблему в стрессовой ситуации в детстве. И если эволюционных точек неудач было много, то это коллектив разновозрастных детей, которые управляют личностью как марионеткой, дергая её за ниточки. При этом при попытке личности сбежать с «рабской галеры» мгновенно выставляется кривое зеркало, в котором отображается «сирый и убогий» и тут же возникает мысль: «Куда тебе, ничтожному бежать, греби давай». И он гребет, мелодично позвякивая кандалами. И из возможных развлечений у него только боль, за спиной которой стоит пустота бессмыслия.
О том, как можно выйти из этого порочного круга, буду писать уже в следующем посте. Но если вчитаться, и возможно несколько раз прочесть этот текст, то ответы можно найти уже в нем.
«Она сама нарочно растравляет свою рану, чувствуя в этом какую-то потребность, — потребность отчаяния, страданий...». Ф.М. Достоевский «Униженные и оскорбленные».